- Родион? Раскольников?
- Защищайтесь, Пушкин! - Родион выхватил из-за пазухи топор и обрушил его на голову поэта. А дальше началась жестокая бойня. Кровь лилась ручьями, серо-розовой грязью стекали по стенам ненаписанные поэмы и любовная лирика. А Родион всё размахивал смертоносным орудием, уничтожая всё живое на своем пути. Старой няне Пушкина, прибежавшей на крики, Раскольников хладнокровно перерубил хребет и принялся терзать топором её тело, как неопытный мясник. В кровавую мясорубку попала и маленькая Мисюсь - комнатная собачка Пушкина...

- Ужас! Кошмар какой-то! - редактор отбросил рукопись в сторону, - прямо не рубрика новостей, а сказка на ночь для детей с подорванной психикой. Одна кровь!
- И мозги, - поправил Эдмонд.
- Ну да. И мозги на стенках. Страх и трепет... Кошмар! И никакой конкретики, никакой лирики!
- Ну почему же без лирики? - изумился Эдмонд, - По-моему, про серо-розовую грязь - довольно неплохая находка.
- Грубо, кроваво и грязно! И никакой жалости к погибшему. И неужели всё так и было? Про собачку следователи вообще ничего не рассказывали.
- Ну... На самом деле не было никакой собачки - это я так, для жалости приписал.
- А няню тоже приписал? Для жалости?
- Не. Няня была, - оправдывался Эдмонд, - Правда она просто от разрыва сердца умерла, когда зарубленного Пушкина увидала.
- Ух. И доверяй тебе после этого светские хроники! Всё ты, Дантес, переврешь вечно!
- Но я же хотел как интересней, красочней!
- Да только краски слишком густые выбрал и липкие! А вот Лермонтов, между прочим, очень душевное стихотворение написал! "Смерть поэта", называется. "Пал оклеветанный молвой, поникнув гордой головой...", ну и всё в таком духе. И как это рядом с твоим кошмаром выглядеть будет? Так что давай. Иди и сделай что-то более информативное, тонкое, грустное и лиричное.
- Ять, - в сердцах вздохнул Эдмонд, - Я целый вечер на эту статью убил!
- Хорошо, что не топором. А ты что, действительно всё это видел?
- Ну, может, не совсем всё... - оживился Дантес, - Я же на одной лестничной площадке с покойным жил. Как раз собирался к нему заскочить револьвер стрельнуть - надо было для статьи про оружие. А тут такое дело. Я как услышал топот по лестнице - так враз к замочной скважине прильнул, поглядеть, кто там шастает. А тут такое дело... Криминал...
- Ну ладно. Иди, давай. Правь. Чтобы жизненней было. И печальнее. Всё же светило русской поэзии зашло...

Редактор не преувеличивал. Если смерть обычного человека сопровождалась лишь падением звезды, то в ночь смерти Пушкина с неба упала Луна. Явление было настолько дикое и невозможное, что астрономы списали его на оптический обман. Теория оказалась вполне жизненной, так как на следующую ночь появился молодой месяц, довольно, правда, помятый. Но тем не менее тут оставалось ещё много темных пятен. Пронырливый еврей Альберт, из научного отдела журнала "Современник", даже быстро состряпал псевдонаучную статью, в которой описывалось это явление, а также предсказал и другие, не менее дикие и невозможные.

В деле об убийстве Пушкина Дантес проходил главным свидетелем и обвинителем. Нельзя сказать, чтобы Эдмонд любил своего соседа, который постоянно поддевал его ядовитыми шуточками и вообще был человеком невыносимого характера. Но, тем не менее, Дантес добился самого сурового наказания для Раскольникова, так как считал, что справедливость всегда должна торжествовать. Сам же Родион Раскольников на суде вел себя как-то странно и нес какую- то нелепицу о роковой случайности, что-то о том, что во всем виноваты женщины, что-то о Пушкине, Наполеоне и про то, что что-то кому-то можно, а кому-то нельзя.

- - -

Когда ораторы закончили свои скучные речи, а волосатые студенты отчитали самые грустные и нудные стихотворения поэта, да и вообще все наконец разошлись, оставив после себя только утоптанную грязь и венки, глумливо похожие на рождественские, Дантес возложил к ногам памятника свою скромную пару гвоздик и погрузился в грустную задумчивость.

У подножья холма, на котором распалогалось кладбище, тихо струилась речка. А на соседней маленькой детской могилке лежал плюшевый медвежонок совершенно опустошенного вида. Видимо дух девочки играл с ним долго и плодотворно. Вообще, подумал Дантес, стоило бы родителям купить ребенку больше игрушек, так как 40 дней - срок не малый и с одним только медвежонком душе девочки будет скучно...

Памятник же Пушкину был большой, в натуральную величину, красиво покрашенный серебрянкой. Только зачем-то на голове была треуголка, да и вообще вся поза была какая-то наполеоновская.
- Я памятник себе воздвиг нерукотворный! Обернувшись, Дантес увидел Пушкина. Поза у него была та же, что и у памятника, но почему-то не было треуголки. Поймав взгляд Дантеса, он, как бы извиняясь, добавил:
- И тропку к нему ладно щебенкой засыпали - не зарастет-с...
- Да какой же он нерукотворный? - удивился Дантес, - Его ж целая артель лепила!
- Но я-то к нему рук-с не прилагал-с! Творение сие лишь силой моего гения к жизни вызвано!
Решив не отвечать на обычную бесстыдную пушкинскую похвальбу, и не дожидаясь традиционных язвительностей в свой адрес, Эдмонд засунул руки в карманы и пошел вон с кладбища.

По дороге домой он решил заскочить в пивную. События последних дней с жестоким убийством, дознаниями, судами и прочей криминалистикой вогнали его в какое-то виртуальное состояние. Действительность казалась каким-то дурацким и нереальным вымыслом. Зато в пивной оказалось тепло, уютно красочно и по- настоящему. Взяв у вполне реального бармена кружку пива и сушеную рыбу, Дантес сел за столик у окна, смотревшего на вымышленную в тумане улицу, и погрузился в размышления.

Но вскоре они были самым скотским образом прерваны сидевшими за соседним столом двумя бородачами. Судя по манерам - немцами. Тот, что потучнее, с соломой и пивной пеной на бороде, с шумным недовольством внушал второму: "Товар ему! А где деньги то? У нас же какая схема? Деньги-товар-деньги. Годами отлаженная система! Подгонишь деньги - будет тебе и товар... А потом опять деньги..." Но тут к ним подсел некто маленький, лысенький и с мефистофельской бородкой, так что все вместе они составили три бородатых профиля, которые напомнили о чем-то не очень приятном и зловещем.
Заметив Эдмонда, ораторствующий немец пристально посмотрел на него, будто пытаясь его узнать, а затем обратился по-немецки.

"Совсем обнаглели дилеры. Не шифрутся даже", со злой досадой подумал Дантес, и, оставив недопитую кружку и недогрызанный вяленый рыбий хвост, прихватил картуз и вышел на улицу.
- Dante! Main herts! - соловело заорал вывалившийся следом бородач и, раззяв медвежья объятия, направился к Эдмонду.
- Вы ошиблись. Я Вас не знаю! - брезгливо попятился тот. - Ну как же, Данте, дружище! - радостно забубнил бородач, - Мы же с тобой в Берлине не одну пинту пива с кокаином выпили! Забыл что ли?
- Нет. Вы явно что-то путаете, - отстранялся Дантес, - Я Вас вижу впервые...

Случайные прохожие искоса глядели на них, отчего Дантесу стало как-то совсем неловко. Но вдруг из подъезда соседнего дома выскочили какие-то крепкие на вид люди в штатском и побежали в сторону говоривших. Разглядеть их толком Дантесу не удалось, так как кто-то скрутил ему руки и аккуратно приложил мордой о мостовую, так что очнулся он уже в темном помещении с тусклой лампочкой за решетчатым железным абажуром, едва освещавшей стол с сидевшей за ним довольной рожей над погонами царской охранки.

- Ну как, господин Данте. Вам уже легче? - спросила рожа.
- Тяжелее, - слабо признался Эдмонд, приподнимая чугунную голову. - Только фамилия моя Дантес.
Ещё он подумал, что по сюжету надо бы сострить, но ничего позитивного в голову не шло. Зато выпало два выбитых зуба.
- Странно. А ваш приятель Вас всё Данте называл. Говорит, вы его старый берлинский приятель. Говорит, пиво вместе пили...
- Нет. Я Дантес. Эдмонд Дантес. Он опознался, - промямлил Эдмонд.
- Будьте любезны громче, - вежливо попросила рожа, - Как бишь имя? Эмон? Или Родион?
- Эд-монд!
- А.. Эдмонд, значит, Данте.
- Дантес.
- Ну да. Дантес... Что же, сходится, - согласилась рожа, внимательно сверяясь с паспортом, - И живете Вы на улице Черная Речка?
- И работаю в "Современнике", журналистом.
- Ну, этого у вас в паспорте нет.
После длительных и не более содержательных расспросов Дантесу кое-как удалось убедить рожу, что к бородатому дилеру он никакого отношения не имеет. Правда такая убеждаемость ему показалось странной. Но, видимо, охранке и без того было всё известно об Эдмонде, так как, взяв с него подписку о невыезде и попросив зайти завтра за паспортом, его отпустили.
- А Раскольникова Родиона Вы упрятали? - поинтересовалась напоследок рожа.
- Я главным свидетелем был. И настоял на высшей мере. А что? - Да он тут у нас как раз этапа на урановый рудник дожидается. Хотите зайти поздороваться?
- Нет, спасибо. Но можете передать ему полнейшее непочтение и наихудшие пожелания. А я лучше домой пойду. Голова от вас трещит.
- Ну, как хотите. Всего хорошего, - характерно расплылась в улыбке рожа.

Перед тем как уйти, Эдмонд завернул избавиться от пива, благодаря которому он тут оказался. В сортире куском угля криво были нацарапаны корявые вирши:

- Рифмы поэты в лесу собирали
- Там же студенты в индейцев играли.
- Пушкин задумался - в скальпе топор.
- Метко рубает студент Родион!

- - -

"Одна маленькая девочка в деревне подружилась с теленком из колхозного стада. Однажды, когда стадо паслось на лугу около речки, девочка упала с мостков в воду и стала тонуть. Тогда теленок прыгнул в воду и спас девочку. После этого девочка каждый день приходила к теленку, приносила ему что-нибудь вкусное и играла с ним. Вся деревня знала про этот счастливый случай, и даже пастухи стали более ласково относиться к теленку. Про это даже напечатали в районной газете. Статья называлась "Быки на страже безопасности". А осенью, когда теленок подрос, его отвезли на Черкизовский мясокомбинат, так как всему свое время и свой срок. С тех пор девочка всегда просила родителей покупать мясные продукты только Черкизовского мясокомбината. Потому, что сделано с любовью!"

- Нда, - сокрушенно резюмировал редактор, - Что-то тебя из стороны в сторону колбасит. То мясорубку живопишешь, то слезоточивости по скотине разводишь.
- Но надо же чтобы цепляло, запоминалось! Я ещё хотел расписать, как его на скотобойню привезли, ну там в цветах, с веночками из ромашек, радостные такие. А там и живодер тоже такой нарядный, добрый. За ушком теленка чешет. А тот смеётся, радуется. И тут живодер достает топор и р-р-р-раз его по хребту, р-р-р-раз! И кровища, кровища!
- Тьфу, блин, опять ты за топор хватаешься, Родион! Ой, прости, Эдмонд. Истории с Раскольниковым всё тебе мало?
- Дык... Я же как живее хотел, чтобы цепляло...
- Ага. Топором по темечку. Нет. Так не пойдет! Вот глянь, что Пушкин писал в свое время, царство ему небесное... Учись!

Немного покопавшись в своих документах, редактор повернул монитор так, чтобы Дантес смог прочесть пушкинский опус:

- Вот здесь лежит больной студент
- Его судьба неумолима.
- Несите прочь медикамент!
- Болезнь любви неизлечима!

Презервативы DURECS!

Огорченный и озадаченный Эдмонд вышел из кабинета редактора и побрел в свою тесную коморку думать и расширять своё вИдение. Но в коридоре на него напал взъерошенный и восторженный молодой психолог Федя. После того, как около редакции открыли зал игровых автоматов, Федя начал постоянно просить в долг и брать совершенно разнообразные халтурки.

- Здорово, Модя-Родя! - затараторил он, - Я тут ребус придумал! На, посмотри, - и протянул Дантесу замусоленную креативными думами бумажку.
- Да ну тебя, - печально отмахнулся Эдмонд, - Не до глупостей мне.
- Ну посмотри, а? - конючил тот. - Что тебе стоит? Тут совсем чуть-чуть!
- Эх, - тяжело вздохнул Дантес и взял бумажку в руки. - Первое по горизонтели: "Огненная вода" - ну это ясно, "водка", и по буквам подходит. Третье: "Разведенный спирт". Хм. Тоже "водка"? Вроде подходит... Ладно, пусть тоже водка... Седьмое: "C2H5OH". А хрен его знает, я в химии не силен. Мне в школе лучше французский давался... Дальше. Что там по вертикели? Второе: "Самая ходовая валюта на Руси" Рубль? Не, по буквам не подходит... Деньги? Слишком длинно.. Слушай, что, опять "водка"?
- Ага! - обрадовался Федор, - смекнул?
- Что смекнул? - не понял Дантес, - У тебя тут везде, что ли, "водка" в ответах?
- Ага!
- Бред какой-то...
- А что! Свежая идея!
- Глупость это свежая! Так твой ребус любой мужик враз отгадает, коль у тебя на все вопросы ответ один.
- А вот и нет! Есть у меня один ответ нестандартный!
- Это какой же?
- Посмотри номер 13.
- Ну давай... Так, номер 13 по горизонтали: детородный орган, который обычно пишут через "$". Три буквы... Ты что, ох... одурел, что ли? Это у тебя х$й что ли?
- Ага! - довольно закивал Федор, - Он самый! Х$й!
- Вот балда, - обозлился Дантес. - Мало того, что пахабщина, так ещё каждый дурак отгадает. Особенно при том, что у тебя тут водка кругом.
- Э, нет! Правильный ответ - не "х$й", а "х@й", через "@"!
- Вот идиот! - заключил Дантес. И в ещё более грустном настроении пошел домой.

- - -

Приметы не врали. Когда Дантес пришел в охранку за своим паспортом, ему выдали полиэтиленовый пакет с размокшей книжицей внутри, с которой на него зябко смотрела мокрая двуглавая курица.

- Извините... Это мой паспорт? - удивился Дантес.
- Да. Не узнаете? - ответили ему в окошечке, - Фотокарточка хотя и расплылася, но ваши характерные черты сохранились. Всякий криминалист опознает.
- Но позвольте, - возмутился Эдмонд, - Мой паспорт вчера был в порядке!
- Да не беспокойтесь Вы, - успокоила его форменная дама из окошечка, - Он и сейчас в порядке. Мокрый только малость.
- Но как же...
- Да не волнуйтесь же Вы! Просто вчерась дочка нашего капитана, Андрея Карлыча, с подружками из своего института благородных девиц устроила тренировки ради нападение на отделение нашинское - случается такое у нас. Так страшно рассказывать, что тут эти девчушки учудили. Хорошо ещё убивца нашего, Раскольникова, ещё вчерась днем по этапу отправили. А то порвали бы его девочки в клочья, как грелку. Дети, что с них взять...
- Но причем тут мой паспорт?
- Да не бойтесь, не бойтесь. Хорошо, что он ещё цел остался. А сегодня ступайте в пачпортное управление - там вам мигом новый выдадут. Мы уж и запрос отправили. Чай в культурной стране живем, а не в Германдии какой.

Ждать в пачпортном управлении и вправду оказалось недолго. Свежий паспорт выдали быстро. И двуглавая курица на обложке глядела уже орлом.
- Что ж это за наказание то такое? - взмолился Эдмонд, изучив паспорт.
- Это о чем вы? - спросила дородная служащая.
- Ну какой же я Родион Данте? Я Эдмонд Дантес!
- Это уж Вы увольте, - ответила служащая, - Это уж как наш эксперт с вашего старого паспорта вычитал, так мы в новый и вписали.
- Но ведь это неправильно!
- Как неправильно? Номер верный?
- Да кто ж его помнит! Не знаю!
- Верный. Адрес правильный?
- Ну да, Черная Речка 18/37, квартира 101
- Ой, а Пушкин, случаем, не Ваш сосед был?
- Да, мой. Он в 102-й жил, на моей лестничной площадке. Только он тот тут при чем?
- Стало быть, паспорт у вас правильный. Адрес совпадает, а имя своё Вы, может, с детства скрывали.
- Что за бред! Я Эдмонд Дантес и паспорт мне нужен на Эдмонда Дантеса, а не на какого-то Родиона Данте! Вы мне ещё выдайте паспорт на Родиона Раскольникова!
- Ну, вообще-то была у нашего эксперта и такая идея, но он остановился на фамилии Данте.
- О господи! Но ведь наверняка есть у вас какие-то архивы, какие- то данные, наконец, на жильцов нашего дома! Посмотрите там и выясните, кто живет по моему адресу и выдайте мне нормальный паспорт!
- А чем Вам этот не нормальный? Тут даже обложка нового образца. И фотокарточка очень удачная. Вы тут такой молоденький, как студент. Скажите, Вы пенсне носите? Вам очень пойдет!
- Мне нужен МОЙ паспорт!
- Ну ладно, ладно. Как хотите. Пишите тогда заявление, что от этого Вы отказываетесь и что просите... Хотя вона на стенке образец висит, спишите с него.

Через некоторое время, после многочисленных переписываний и правок, заявление было, наконец, написано, одобрено и принято толстожопой служащей. Взамен Эдмонду выдали временную справку с фотокарточкой, удостоверяющую, что предъявитель сего действительно является Родионом Данте, и что паспорт его находится на восстановлении в пачпортном управлении. Печать, подпись, дата.

Грязно ругая распоясавшуюся бюрократию, Эдмонд отправился в редакцию.

- - -

- И что, прям так и сказали, что имя значения не имеет?
- Да не то, чтобы так прямо, но уж очень не хотели в пачпортном управлении моим документом заниматься.
- Это ещё что. Один мой знакомый тоже так паспорт менять пошел, а ему выдали на имя Мария.
- То есть Мария?
- Да просто Мария. Так он потом столько инстанций обегал, столько взяток надавал...
- Ну и поменяли?
- Да, поменяли ему пол. Он решил, что так проще будет. Благо, что бабок много было.

- Родион, - позвала секретарша, - проходите. Иван Сергеевич Вас ждет.
- Ну хоть Вы не издевайтесь, - взмолился Эдмонд и вошел в кабинет.

За широким директорским столом сидел Иван Сергеевич с видом сосредоточенным и нужным обществу. Рядом в кресле вольно развалился Пушкин и крутил в руках пресс-папье в виде негритенка с бакенбардами и лирой на голове.
- Я вижу Вас, чего же боле? Что я могу ещё сказать? Я не желаю материться, мне ненавистно слово "блядь", - привычно поприветствовал Пушкин Эдмонда.
- Здравствуйте, Иван Сергеевич, - проигнорировал соседа Дантес, - чем могу служить?
- Садись, - ответил Иван Сергеевич, - служить мне не надо. И тапочек приносить тоже. Вот, глянь, что тут Пушкин нам написал про новые технологии.

Дантес взял в руки исписанный кривым почерком лист, местами украшенный уродливыми кляксами.

"Подземные лодки. Во времена, когда появлись первые подводные лодки, инженеры начали задумываться об идее лодок подземных..."

- Это что, экскурс в героиновую историю? Пушкин, Вы что сегодня курили?
- Не издевайтесь! Тут всё документально. Я лично проверял все ссылки.

"Дошедшие до нас документы говорят, что в 1879 году шотландский инженер Ёз Дайвер разработал и построил первый опытный образец подземной лодки. Однако аппарат, названный им сабграундина (от англ. subground), смог углубиться лишь на глубину 5 метров, причем в основном благодаря своему собственному весу. Там у него сломался один из загребающих ковшей, так что аппарат даже не удалось выкопать и его пришлось оставить под землей. Спустя 3 года этим же инженером был построен новый аппарат, в основу которого был положен принцип штопора. Однако и этот агрегат потерпел неудачу - на глубине 9 метров взорвался паровой котел и инженер погиб..."

- Пушкин, где вы откопали этот бред?
- Там, за речкой тихоструйной, есть высокая гора, в ней - глубокая нора...

"Второе рождение идея подземной субграундины получила в фашистской германии. В мае 1943 года группа немецких инженеров под руководством Герберта фон Штрассе была разработана усовершенствованная модель штопорной субграундины. Однако инженеры третьего рейха осознавали слабость своей конструкции, не позволяющей погружения на большие глубины и перемещения на большие расстояния. Кроме того, оставался открытым вопрос подземной навигации, так как электромагнитные и эхолокационные волны под землей не могли распространяться на большие расстояния. Так же возникли сложности при выборе оптимальной траектории движения, в обход камней и твердых подземных пород. Однако субграундины нашли своё использование в качестве десантной техники: 1-2 аппарата погружались на крейсеры и когда судно подходило к берегу, в аппараты погружались небольшие десантные отряды и спускались под воду. Затем субграундины плыли под водой к той части берега где, по данным разведки, был наиболее мягкий грунт, и углублялись в него. Таким образом, иногда удавалось высадить десант в нескольких десятках метров от береговой линии. Однажды такой десант даже оказался в тылу обороняющейся стороны, однако такой демарш не увенчался успехом, так как при "всплытии" субграундина была обнаружена и уничтожена. Нередко подземные лодки терялись под землей вместе с десантом. После ряда неудач Герберт фон Штрассе был обвинен в шпионаже в пользу Албании и расстрелян. Разработки его группы были засекречены и потерялись в архивах..."

- А что это Вы на такой опус сподобились, Пушкин?
- Да вот, что-то к земле потянуло-с, понимаете ли...
- М-м-мда. Первый раз вижу такое.
- Вы, дорогой мой, вообще много чего видите впервые, - вступился Иван Сергеевич,- Читайте и учитесь, как надо писать информационные заметки. Может быть, Вам это когда и пригодится.

"В 1968 году чертежи фон Штрассе неожидано всплыли в Париже. Их обнаружил в архивах французский историк Франсуа Ландузье. Однако буквально через 8 дней он пропал без вести, переправляясь через Ламанш на пароме Санта Дравент, который неожиданно взорвался и потонул. В гибели парома британская желтая пресса обвиняла ЦРУ, однако история была быстро замята.
Как стало известно в последние годы, разработкой субграундин заинтересовались американское правительство. Развитие подземной навигации стало возможно, благодаря ядерной энергетике и новейшим разработкам в области изучения радиоактивности. Разработки почти сразу засекретили, поэтому о современной судьбе подземной навигации доподлинно ничего неизвестно. Однако по отрывочной просочившейся в прессу информации известно, что было построено несколько довольно удачных образцов штопорных субграундин, что было осуществлено 2 удачные попытки пилотируемого подземного перемещения сквозь Землю (оба пилота и субграундины были захвачены сотрудниками советской внутренней разведкой) и 4 неудачных (3 аппарата пропали, 1 пилот задохнулся). Кроме того, о скрытной подземной навигации свидетельствует осадка некоторых прибрежных территорий и случаи землетрясений в совершенно неожиданных местах."

- Вот видите, как просто, доходчиво, документально и даже в чем- то лирично пишет статьи Александр Сергеевич. Теперь ОН будет вести у нас рубрику новостей, - заключил Иван Сергеевич. И обратился к Пушкину: - Ну что братец, дуйте домой и пишите нам новую статью о подземной жизни. И не забудьте про светские новости - разузнайте что-нибудь пикантное. Пусть Вас посетят музы.
- Хо-хо, - сально ухмыльнулся Пушкин, - если ко мне налетят музы, то уже никакой работы не будет. Так что пожелайте просто вдохновения.
- И выдохновения, - зло добавил Дантес.
- Не язвите, - осадил его Иван Сергеевич.
- А почему это Пушкину можно язвить, а мне нет? - вспылил Дантес.
- А потому, что он теперь работает у нас, а Вы - нет!
- До свидания милейший Иван Сергеевич, - попрощался Пушкин. И добавил, обращаясь к соседу: - Увидимся ещё в флетах. Ну а сейчас Вам - "гутен нах".

- - -

- Твой дедушка Алигьери Данте был замечательным человеком, - вещал над ухом бородатый голос, - мы с ним не одну пинту пива с кокаином выпили! Творческий человек! Думаешь с чего он свою "Божественную комедию" написал? То-то же! Бунтарь был, прям раскольник! А ты, значит, раскольников внук!
- Тьфу, черт, - встряхнул головой Дантес и попытался оторвать её от липкой скатерти. - Какой дед? Какой Данте?
- Как какой? Твой, блин, по матери.
- Бр-р-р... - Эдмонд обвел глазами туманную, но знакомую пивную и попытался сфокусировать взгляд на висевшем за спиной бородача эпическом полотне, изображавшем Георгия Победоносца, удаляющего гланды зеленому змию (делал он это грубо и неумело, отчего несчастный змий стал серым). - Где это я? Ребята, не Москва ль за вами?
- Какая Москва? Пиво ещё будешь?
- Да идите вы со своим пивом! Что я тут делаю?
- Ну вот. Сам пришел, сам напился, а теперь ещё возмущается!

Дантес тяжело поднялся и кое-как выбрался на улицу. Туман немного прибавил сил, но яснее в голове не стало. Подавленный, он поплелся домой и, проходя через двор, увидел в песочнице маленькую девочку, сонно жующую мармелад.
- Дядя Родион! - обрадовалась она и даже немного проснулась, - Дядя Родион! А Вы правда идете Пушкина убивать?
Он хотел, было, пнуть её ногой, но любовь к детям пересилила, и он просто дал ей подзатыльник, сделав вид, что не расслышал. Тогда и девочка сделала вид, что обозналась и продолжила жевать мармелад, мерзко размазывая его по щекам.
- У, нечисть. Вот ещё сон в руку...

Поднявшись на свой этаж, Эдмонд подошел к двери №102 и полез во внутренний карман пальто за ключами. Из замочной скважины соседней квартиры кто-то гнусно сверлил его взглядом. Но тут дверь открылась, и на пороге появился взлохмаченный Пушкин.
- Родион? Раскольников?
- Защищайтесь, Пушкин! - Родион выхватил из-за пазухи топор и обрушил его на голову поэта...